Обещание Габриеля Рейнард Сильвейн
Там, в этом саду, они провели свою первую ночь – целомудренно. Много лет назад, когда Джулия была еще подростком. В этом священном месте Габриель сделал ей предложение. И там они занимались любовью – раз или два. Или больше – Джулия сбилась со счета.
Взгляд Габриеля был серьезен; что-то таилось в сапфировой глубине его глаз.
– Я должна помочь все это убрать.
Джулия показала на кастрюли, сковородки и тарелки, полностью загромоздившие столы.
– Мы справимся. – Рейчел махнула посудным полотенцем, выгоняя их из кухни. – Брысь отсюда.
– Давайте, давайте, – поддержал ее Ричард. – Тарелки почти все пойдут в посудомойку.
Джулия переложила Клэр с руки на руку, посмотрела на Габриеля.
– Мы поможем, когда вернемся, – пообещал он.
– А я могу ребенка подержать.
Тэмми протянула руки, и Джулия переложила на них Клэр. Тэмми прижала девочку к себе.
– Так не хватает маленького. Жду не дождусь, когда у меня еще один будет.
– Что? – спросил Скотт у нее из-за спины, трогая головку Клэр.
– Мне не хватает маленького.
На лице Тэмми засияла надежда.
– Ты же ничего мне не говорила, – прошептал Скотт и коснулся ее лица. Наклонился и что-то сказал ей на ухо.
– Так что да, идите погуляйте, – возвысила голос Рейчел, отвлекая внимание от личного разговора Скотта и Тэмми.
– Ты уверена? – спросила Джулия.
– Да идите уже!
И снова Рейчел махнула полотенцем, как флагом.
– Я пальто оставила в машине, – сказала Джулия Габриелю.
– Минутку.
Он поцеловал ее в щеку и скрылся за входной дверью.
Шагая к припаркованному внедорожнику, Габриель почувствовал за спиной что-то странное. Медленно обернулся и увидел ползущий по другой стороне улицы за три дома от себя черный «Ниссан».
Краем глаза рассмотрел машину. Убедившись, что это тот самый автомобиль, который он видел в Кембридже, Габриель спокойно прошел всю дорожку к старому гаражу и открыл дверь.
Не прошло и тридцати секунд, как он вышел оттуда с алюминиевой бейсбольной битой в руках.
Оказавшись на тротуаре, Габриель со всех ног припустил к черному «Ниссану».
Водитель врубил полный газ и рванул прочь, оставляя на асфальте следы шин.
Габриель перебросил биту в другую руку, подобрал здоровенный камень и запустил его изо всех сил в заднее стекло. Оно треснуло и разлетелось. Осколки рассыпались по багажнику, слетели на дорогу. Машина вильнула.
Водитель свернул в ближайший переулок, наддал и скрылся из виду.
Выждав минуту, чтобы успокоиться, Габриель беззаботной походкой направился к дому, совершенно не интересуясь, видел ли эту сцену кто-нибудь из соседей Ричарда. Взяв из машины пальто Джулии, он оставил биту за задним сиденьем – на всякий случай.
Глава 33
– Сейчас теплее, чем я думала, – сказала Джулия, идя рядом с Габриелем через двор.
Она расстегнула пальто. Над ними простиралось чернильное небо, светили звезды и луна. Но температура была не по сезону высокой, особенно если учесть целеустремленный быстрый шаг Габриеля.
Он светил на дорогу фонариком, крепко держа Джулию за руку. Она не отставала от него, несмотря на неприятные ощущения в ноге. Онемение не проходило, хотя иногда ослабевало. Но Джулия по-прежнему его скрывала от Габриеля, от доктора Рубио, от всех вообще. Надеялась, что как-нибудь само пройдет.
Они вошли в рощу, переступая через упавшие сучья и ветки, чтобы выйти на проторенную тропу.
Джулия вспомнила о своих недавних проблемах с памятью. Она все еще сильно недосыпала, хотя ночное кормление Клэр уже отменила. Увеличение времени сна несколько улучшило память, но усваивать новую информацию было все так же трудно. После возвращения из больницы она обнаружила, что учебники и статьи ей нужно читать и перечитывать, чего раньше никогда не было. Романы – другое дело. Поздно ночью и рано утром Джулия читала электронные книги в телефоне.
– Осторожно.
Габриель посветил фонариком на большой упавший сук. Остановился, обнял Джулию за талию и перенес через препятствие.
Она рассмеялась от неожиданности, хотя ей приятна была его галантность.
В этой роще она бывала уже сто раз, чаще всего с Габриелем, и вполне могла бы найти дорогу домой даже в темноте. Хотя помнила свой ужас, когда заблудилась…
Ей подумалось, что человеческая память подобна морю. Движения ее регулярны, она несет в течении всякие мелочи. Но когда приходит буря, она вымывает на поверхность давно и глубоко забытое. Джулия никогда не вспоминала, как заблудилась в лесу – если могла удержаться от воспоминаний. Но это воспоминание порой вырывалось незваным или преследовало ее во сне. Она крепче сжала руку Габриеля, придвинулась к нему ближе, когда сад поглотил их.
– Уже недалеко.
Тон Габриеля был успокаивающим.
Еще несколько шагов – и они вышли на поляну.
– Рай! – выдохнул Габриель.
Он провел Джулию к середине поляны и расстелил одеяло. Потом усадил на него Джулию, выключил фонарь. Держась за руки, они стали смотреть на звезды, в черное небо.
– Пришло письмо от Кэтрин.
– И что она пишет?
– Спрашивает, может ли она провести Рождество с нами и с Клэр. Я не ответил – хотел сперва спросить у тебя.
– Я не против, если Ричард не возражает.
– Я его спрошу. – Габриель сделал паузу. – Ты же понимаешь, что Кэтрин узнает про Сесилию?
– Не от нас.
Она почувствовала, как напрягся Габриель:
– Это не может оставаться тайной.
– И все равно решение за мной. – Джулия обернулась, разглядывая еле видный в темноте резкий профиль Габриеля. И решила сменить тему. – Что тебе так нравится в этом саду?
Он ответил не сразу:
– Его безмятежность. Деревья такие густые даже осенью, что ощущение – будто ты в своем собственном мире. Здесь я могу думать.
Джулия поднесла его руку ко рту и поцеловала.
– Я думаю о твоих лекциях.
Он повернул голову:
– И что же ты думаешь?
– Все было так шикарно. Тот ужин, что нам подали в замке. Доклад, прием, интерес прессы. – Она посмотрела на мужа с восхищением. – Ты мог бы говорить о чем угодно, и тебя бы слушали.
– От меня ждут слов о Данте.
– Да, потому что это твоя специальность. Но ты мог выбрать любую тему. Все что угодно.
Габриель снова перевел взгляд на звезды.
– Мне нравится изучать Данте. Это дает мне возможность кое в чем разобраться.
– В чем именно?
– В истории Данте и Беатриче. У меня такое чувство, что в «Божественной комедии» Данте что-то скрывает. Рассказывает не все.
– Не все рассказывает – о чем?
– Она вышла за другого, он женился на другой. Когда умирает Беатриче, он потрясен и опустошен и решает стать лучше. Он пишет стихи в память о ней. Но потом признает, что в середине жизни сбился с прямого пути, и Беатриче говорит Вергилию, что Данте это сделал из страха.
– Пока все так.
– И правда все так. Но в «Чистилище» есть момент, когда Беатриче укоряет его по поводу других женщин. Он признает вину, купается в реке забвения, а потом теологические добродетели объявляют его верным Беатриче.
Габриель повернулся на бок, посмотрел на Джулию.
– Неверный и верный одновременно. Не может такого быть.
– Не может. Это и имеет в виду демон, когда описывает грех Гвидо да Монтефельтро.
– Так как же было, Беатриче? – прошептал Габриель. – Неверный или верный?
– У Данте всегда множество смыслов. Я не думаю, что Беатриче говорит лишь о преданности Данте ей. Она говорит о Боге.
– Это верно.
– Данте признает вину – и в начале «Ада», и когда ему становится стыдно перед Беатриче.
– Да.
– Я не понимаю, как Беатриче может быть столь снисходительна в начале «Ада», когда говорит, что Данте в плену у страха и просит Вергилия ему помочь, и так строга в «Чистилище».
– Я тоже не понимаю. Но надеюсь это прояснить.
– Тебе придется превратиться в детектива, но это звучит заманчиво. У тебя год на подготовку лекций.
– Да. – Габриель свободной рукой коснулся лица Джулии. – Ты для меня – определение любви. И я верю, что Беатриче была определением любви для Данте, и вот почему мне кажется, что у нас не хватает какой-то части этой истории.
– Горе омрачает разум, – мягко заметила Джулия. – Посмотри на моего отца. Вряд ли он бы связался с кем-нибудь вроде Деб Ланди, не будь он так сокрушен после смерти мамы.
– Да, правда.
– У твоей сестры сейчас трудный период. Как бы ни восхищало меня ее сравнение Кэтрин с Чудо-Женщиной, попытки свести Кэтрин с Ричардом смехотворны.
– Смехотворны – не сильно ли сказано? – очень серьезно спросил Габриель. – Чудо-Женщина может выбирать из партнеров любого возраста.
Джулия шутливо стукнула Габриеля по груди:
– Все дело в костюме. Он сильно действует на людей.
– Это да. – Габриель поймал ее за руку, голос его стал хрипловат. – Отсюда возникает вопрос: почему ты не оделась для меня на Хеллоуин?
– Купи мне костюм и дай как следует выспаться ночью, и я для тебя переоденусь в любой момент.
Габриель придвинулся ближе к Джулии, обнял ее за талию:
– Я это запомню.
– Да, будь добр.
Габриель засмеялся, улыбнулся шире.
– До чего же мне повезло: жениться на моей Беатриче и лежать с ней рядом.
Он почтительно ее поцеловал, прижимаясь губами к губам. Потом, подняв голову, заглянул ей в глаза.
– Нельзя меня упрекать за желание сделать все, что в моих силах, для твоей защиты. И взять с собой в Шотландию тебя и Клэр.
– Конечно, я тебя не упрекаю. – Джулия протянула руку, запустила пальцы ему в волосы. – Мы хотим одного и того же. Но мое положение в Гарварде внушает опасения.
В глазах Габриеля отразилось понимание.
– Мне трудно стоять в стороне и ничего не делать.
– Нельзя сказать, что ты ничего не делаешь. Ты меня поддерживаешь.
– Я просто отчаянно люблю тебя. – Габриель опустил голову, тронул губами ее нижнюю губу, прижался ртом к губам твердо и целеустремленно.
Его руки развели полы ее пальто, подняли на ней свитер, стали гладить талию большими пальцами.
Джулия ойкнула, они разомкнули объятия.
– Здесь? Сейчас?
– Я тебя хочу. – Глаза Габриеля горели желанием. – Прямо здесь и прямо сейчас.
Ее руки поднялись к его плечу, она гладила его шею, и губы их снова соединились. Они сплелись ногами.
Луна в небе скрылась за облаком, темнота придала им смелости. Габриель воспользовался этим и расстегнул пуговицы на джинсах Джулии, положил руку ей на живот, не касаясь шрама.
Она затрепетала от его прикосновений.
Его губы нашли ее шею в темноте, стали покрывать ее поцелуями, скользя вверх и вниз. Он спустился к впадине у основания шеи, затем поднялся выше, целуя кожу за ее ухом.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты меня трогал.
Она накрыла его пальцы своими и направила ниже, отпустив, когда он проник под белье.
Его пальцы ласкали ее, потом продвинулись глубже.
Он поцеловал кожу над ее грудью, свободной рукой расстегнул на ней блузку. Касания его губ были легкими, но опытными, длинные пальцы преследовали свою добычу.
Он стянул лифчик с ее груди, подставив ее ночному воздуху. Губы сомкнулись вокруг соска, пока пальцы ласкали ее внизу.
– Все нормально, – поощрила она его, чуть нажав на затылок. – Сегодня я не настолько чувствительна.
Он засмеялся: ему был приятен такой пыл. Коснулся языком ее соска, и тот сморщился на холодном ноябрьском воздухе. Согрел его губами, лаская и осторожно дразня.
Джулия выгнулась, из груди вырвался сдавленный стон. Она попыталась его сдержать.
– Можешь не сдерживаться, – сказал он ей, снова охватив губами ее сосок. – Здесь мы в полном уединении, не то что в доме.
Она дала волю своим мольбам, призывая его поиграть с другой грудью, подаваясь навстречу его руке.
– Хочешь кончить? – спросил он хрипло, переключившись на второй сосок.
– Я хочу, чтобы ты кончил вместе со мной.
Не успела эта просьба сорваться с ее губ, как он принялся стягивать с нее джинсы и снимать свои.
Бесстыдная луна явилась из-за облаков, следя за Габриелем. Он подложил руку Джулии ей под голову. Потом взялся за бедро Джулии и чуть шире раздвинул ей ноги. И сам оказался между ними.
Глаза Габриеля смотрели в ее глаза, когда он подался вперед. И с легкостью опытного любовника, сливавшегося с ней воедино бессчетное число раз, скользнул внутрь.
Джулия застонала.
– Я хочу, чтобы ты сделала все сама.
Голос Габриеля звучал резко, отрывисто. Он будто был не в силах справиться с бурей чувств, застыв над ней.
Джулия послушно подняла бедра навстречу ему, крепко держась за его ягодицы и притягивая к себе.
Габриель наблюдал за ней. Затем слился с ней в глубоком поцелуе.
– Ты так меня заводишь.
– Отлично, – сумела выговорить она, еще раз подняв бедра ему навстречу.
Габриель задвигался сам, сперва медленно, следя за реакцией Джулии. Потом стал ускоряться, входить глубже.
Руки Джулии скользнули ему на плечи, она крепко прижалась к нему, пока он двигался в ней.
Она хотела ему сказать, что еще чуть-чуть, что она уже на грани. Но не успела ничего шепнуть и рухнула в пропасть, вцепившись в плечи Габриеля, содрогаясь всем телом, широко распахнув глаза.
Габриель смотрел на нее восхищенно, все ускоряясь, чтобы сравняться с ней. Она уже обмякла в его руках и почти рискнула улыбнуться, когда удовлетворение настигло и его.
Челюсть у него отвисла, бедра дернулись. Еще несколько толчков – и он тоже затих.
– Милая? – спросил он, выдохнув ей в губы.
– Хорошо.
Джулия прижалась к любимому под одеялом, а звезды подмигивали им с небесного балдахина.
Глава 34
Тэмми и Скотт унесли Клэр в гостиную, пока Ричард и Рейчел воевали с посудой.
Ричард взял хрустальный бокал и стал его вытирать.
– Помню, как мы это с твоей мамой делали. Она говорила, что хрусталь нельзя класть в посудомойку, и мы его мыли вручную.
– Она была права.
Рейчел продолжала мыть и полоскать хрусталь, аккуратно ставя его на сушилку.
– Я тобой горжусь, – сказал Ричард тихо.
– Чем именно?
– Тем, что у тебя хватило смелости выбрать новую дорогу. Я знаю, что тебе нравилась работа в мэрии, но всегда представлял себе, что ты занимаешься чем-то более творческим. Твоя новая должность звучит многообещающе.
– Да, я ее жду с нетерпением.
Рейчел закончила мыть бокалы и спустила воду из раковины. Потом наполнила ее свежей мыльной водой и стала ставить туда стопки кастрюль и сковородок.
– Мама бы тобой гордилась.
Рейчел тщательно отскребала кастрюлю изнутри.
– Поговори со мной, милая.
Ричард прислонился к кухонному столу, внимательно глядя на дочь.
Рейчел помолчала:
– Мама приходит к тебе и Габриелю, а ко мне нет.
Ричард поднял седые брови:
– В смысле?
– Ты видишь маму во сне. Габриель мне говорил, что к нему она являлась и с ним говорила. А ко мне она не являлась.
Ричард задумчиво сложил полотенце.
– Верно, мне твоя мать снится. Не каждую ночь, но часто. Эти сны меня утешают. Но, быть может, она не является мне в действительности. Может быть, мое подсознание принимает желаемое за действительное.
Рейчел подняла голову:
– Ты сам в это не веришь.
Ричард помедлил:
– Да, не верю. Наверное, так бывает, но пару раз у меня с ней были такие разговоры, в подлинность которых я верю. За Габриеля говорить не могу. Может быть, у мамы с ним были какие-то незаконченные дела.
– А со мной? – Рейчел уронила кастрюлю в воду, забрызгав одежду мыльной водой. – Я ее дочь, мы были очень близки. Почему у нее со мной нет незаконченных дел?
Ричард отложил полотенце.
– На этот вопрос я не знаю ответа. А что бы ты хотела ей сказать, если бы сейчас она была на моем месте?
Рейчел устремила взгляд вдаль, в сторону окна, на террасу за домом.
– Сказала бы, что я ее люблю. И жалею, что у нас не было больше времени.
– И я хотел бы того же. Никогда не думал, что потеряю вашу мать так рано. Я думал, мы будем вместе стариться. Путешествовать по миру. Докучать собственным детям.
Он нежно тронул волосы Рейчел.
Рейчел осмотрела кастрюлю и прополоскала ее. Потом поставила на сушилку. Ричард взял ее, чтобы вытереть.
– Наверное, я знал вашу маму лучше, чем кто бы то ни было. Она вас любила безудержно. Я знаю, что она гордилась вами, и знаю, что до сих пор вас любит. И присутствует она здесь в доме или нет, но я ощущаю ее любовь и ее заботу. И убежден, что она с нами всегда.
Рейчел поставила сковородку в раковину и стала ее отскребать.
– Это потому, что ты веришь в Бога и в жизнь после смерти.
Ричард вздрогнул:
– А ты нет?
– Иногда верю. А иногда сомневаюсь.
– Я тоже борюсь с сомнениями, они у меня бывают. Особенно ночью. Но я чувствую присутствие вашей матери. И вот тут у меня никаких, совсем никаких сомнений в том, что я чувствую. Это ощущение никак не связано с теми верованиями, о которых ты сейчас говорила.
Рейчел посмотрела на отца. Он глядел на нее заботливо, серьезно – и честно. И она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать: он не лжет.
Ричард поставил кастрюлю в шкаф и оперся на стол.
– Я знаю, что я – не мама. Я знаю, что я всего лишь – всего лишь – твой папа. Но я есть. Я здесь, я слушаю.
– Папа… – Рейчел стряхнула с рук мыльную пену и вытерла их передником. Потом обняла отца. – Я рада, что ты есть. Ты не думай, что ты для меня значишь меньше. Просто мне мамы не хватает.
– Мне тоже. – Ричард обнял ее в ответ. – Я знаю, что ты тревожишься насчет Ребекки. Мы с ней друзья, и я надеюсь, что эта дружба не кончится. Но я не собираюсь искать новых отношений или жениться снова. Мое сердце принадлежит твоей матери. И я очень постараюсь жить так, чтобы не посрамить ее памяти. И останусь предан тебе, твоим братьям и вашим семьям.
Рейчел шмыгнула носом, уткнувшись отцу в плечо.
– Жизнь иногда меняется мгновенно. – Голос Ричарда дрогнул. – Но мы обязаны надеяться и смотреть в будущее. А не тратить время на конфликты с теми, кого любим. Так что не сердись на мать, что тебе не является. И не ссорься со Скоттом.
– А мне нравится с ним ссориться.
Голос Рейчел прозвучал приглушенно.
– Ну можешь хотя бы попробовать делать это чуть реже?
– Это я могу. И я тебя люблю.
– Я тебя тоже.
Отец с дочерью обнялись в кухне, а рядом в окне затрепетал огонек свечи.
Глава 35
Хрусть!
Габриель резко сел, повернулся в сторону звука.