Весь этот свет Макгвайр Джейми
– Просто уходи! Уходи! – выкрикнула я, отталкивая его за порог.
Я захлопнула дверь у него перед носом.
– Кэтрин! – закричал Эллиотт, барабаня по двери.
– Убирайся отсюда, ты, идиот! – прорычал Дюк.
Я погрозила Дюку пальцем, призывая его умолкнуть.
– Извините. Простите. Только т-с-с-с, тихо! – взмолилась я, чувствуя, как дрожат руки. Потом прижала ладони к двери. – Эллиотт? Со мной все в порядке. Просто… иди домой. Увидимся завтра.
– Ничего с тобой не в порядке! – возразил Эллиотт. – Впусти меня, Кэтрин, я все объясню.
Дюк схватил меня за руку, но я вырвалась, глубоко вздохнула и задвинула дверную задвижку.
– Ты не можешь войти. Со мной все хорошо, честное слово. Просто… пожалуйста, иди домой. Прошу, уходи.
– Я не могу оставить тебя там!
Я сглотнула и, обернувшись через плечо, посмотрела на Дюка – тот ответил мне взбешенным взглядом.
– Эллиотт, я не хочу, чтобы ты пострадал. Обещаю, мы увидимся завтра утром, и я обещаю тебе, что все будет хорошо. Пожалуйста, верь мне.
– Кэтрин! – в приглушенном голосе Эллиотта звенело отчаяние.
Я подошла к окну и постучала по стеклу. Эллиотт подскочил к окну с другой стороны и прижал ладони к стеклу. Я заставила себя улыбнуться, а Эллиотт всмотрелся в темноту прихожей, пытаясь разглядеть там Дюка – к счастью, тот стоял вне зоны видимости.
– Ты должен уйти, – сказала я.
Эллиотт нахмурился, на его скулах заходили желваки. По глазам было видно, что в душе юноши идет внутренняя борьба.
– Пойдем со мной. Со мной ты будешь в безопасности.
По моей щеке покатилась слеза.
– Ты должен уйти, Эллиотт, иначе мы больше не увидимся.
Нижняя губа Эллиотта задрожала от гнева. Он снова попытался заглянуть мне за спину.
– Иди скорее в свою комнату и запри дверь.
– Так и сделаю. Обещаю.
– Утром я сразу к тебе приду.
– Ладно.
Эллиотт круто развернулся, сбежал по ступеням веранды, перепрыгнул через калитку и помчался к своему дому.
Я закрыла глаза, чувствуя, как по лицу текут слезы. Смахнув их, я повернулась к Дюку. Он все еще тяжело дышал и сверлил меня злобным взглядом.
– Держи его подальше отсюда, Кэтрин, или я сделаю так, что он исчезнет.
Превозмогая страх, я подошла к нему и ткнула пальцем в его грязную рубашку.
– Не смей приближаться к Эллиотту, слышишь меня? Если ты его хоть пальцем тронешь, я уйду. Уйду и никогда не вернусь!
От удивления Дюк не нашелся что сказать, только переминался с ноги на ногу.
– Гостиница на Джунипер-стрит не сможет работать без меня. Делай, как я говорю, – прошипела я. – Ложись спать!
Я указала на лестницу.
Дюк ослабил галстук, потом попятился, повернулся и стал подниматься по ступенькам. Медленно переваливаясь с боку на бок, он поднялся на верхнюю площадку и, повернув направо, зашагал к своей комнате в конце коридора. Когда его дверь хлопнула, я побежала вверх по лестнице, юркнула в свою комнату, закрыла дверь, придвинула к ней кровать и села на нее.
От ужаса и потрясения меня затрясло, я зажала рот ладонью. Я еще никогда не говорила с Дюком в таком тоне и с трудом могла поверить в случившееся. Из всех гостей Дюк был самым грозным, и его сегодняшняя неудачная попытка запугать меня и заставить слушаться приоткрывала окно ужасных возможностей. Я боялась, что вместо Дюка появится кто-то новый, еще более страшный, и попытается меня приструнить.
Комод заскрипел по полу, когда я придвинула его к двери. Едва я присела обратно на кровать, мое внимание привлек какой-то странный звук.
Звяк. Звяк.
Я замерла.
Звяк.
Звук шел от окна моей спальни.
Я крадучись подошла к окну и увидела на улице Эллиотта. Он стоял в круге света от фонаря – из тех, что еще работали. Я подняла оконную раму и улыбнулась.
– Ты в порядке? – спросил Эллиотт.
Я кивнула и вытерла мокрые щеки.
– Извини. Жаль, что тебе пришлось это увидеть.
– Обо мне не волнуйся. Если хочешь, я помогу тебе спуститься. Ты не обязана там оставаться.
– Я в своей комнате. Дверь заперта. Я в безопасности.
– Кэтрин.
– Ты же знаешь, я не могу уйти.
– До сегодняшнего вечера я не понимал, насколько все плохо.
– Все не так плохо. Я в порядке.
– Не знаю, что это было, но так нельзя. Я за тебя беспокоюсь.
– Ты должен мне верить.
Эллиотт выбросил оставшиеся у него камешки и с силой провел ладонью по шее.
– Я боюсь, что однажды услышу ужасные новости, боюсь, что с тобой что-то случится. Меня пугает, когда ты говоришь, что мы больше не увидимся, если я не уйду. Что это за выбор такой?
– Такова реальность, – я обернулась и посмотрела на дверь. – Тебе лучше уйти.
– Я не могу.
Я почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы. Жизнь в доме на Джунипер-стрит становилась все более невыносимой. Что-то темное зрело там, внутри, и я не хотела, чтобы эта тьма затянула Эллиотта. Его неспособность оставить меня доведет его до беды или до чего-то похуже.
– Пожалуйста, не надо, – попросила я. – Я могу справиться сама.
– Мне следует кого-то позвать. По крайней мере, позволь мне поговорить с тетей.
– Ты же обещал, – напомнила я.
– Это нечестно. Ты не должна была брать с меня таких обещаний.
– Но ты пообещал… а теперь нарушаешь обещание.
– Кэтрин! – взмолился Эллиотт. – Позволь мне подняться. Я не могу уйти, пока не удостоверюсь, что с тобой все хорошо.
Я не стала возражать, и тогда Эллиотт разбежался, подпрыгнул и забрался по стене дома прямо к моему окну. Перекинув ноги через подоконник, он согнулся и упер руки в колени, переводя дух.
Я снова посмотрела на дверь, потом прошипела:
– Тебе не следует здесь быть!
Впервые в мою комнату зашел кто-то кроме гостей, Тэсс, мамочки… с тех пор как папу увезла «Скорая».
Эллиотт выпрямился, сразу оказавшись выше меня на целую голову.
– Видишь, молния не ударила и не испепелила меня. Я буду вести себя тихо. – Он закрыл окно, потом сделал пару шагов по комнате. – Тут меняли обстановку с тех пор, как ты была маленькой?
Я покачала головой, стараясь не поддаваться панике. Если мамочка узнает, то придет в бешенство. Гостиницу на Джунипер-стрит она защищает гораздо больше, чем меня.
– Тебе не следует здесь быть, – прошептала я.
– Но я здесь, и останусь, если только ты не прогонишь меня пинками.
– Твоя тетя разозлится. Она может что-то сказать мамочке.
– Мне восемнадцать. – Эллиотт прошел мимо меня и нахмурился. – Почему твой комод придвинут к двери?
Я молча уставилась на него.
– Кэтрин… – Эллиотт посмотрел на меня взглядом отчаявшегося человека, было видно: он хочет защитить меня от всего, что скрывается за этой забаррикадированной дверью.
– Хорошо, – вздохнула я, закрывая глаза. – Ладно, я тебе расскажу, но остаться ты не можешь. Не хочу, чтобы ты меня жалел. Мне не нужна твоя жалость. И ты должен пообещать, что никому не расскажешь. Ни тете, ни дяде, никому из школы. Никому.
– Это вовсе не жалость, Кэтрин. Я беспокоюсь за тебя.
– Пообещай.
– Я никому не скажу.
– Дюк никогда сюда не приходит, но время от времени приходят мамочка, Уиллоу, Поппи и моя кузина Имоджен. Мамочка не позволяет мне просверлить отверстия в стене для замка, поэтому я придвигаю к двери кровать, чтобы они сюда не входили.
Эллиотт нахмурился.
– Это неправильно.
– Они просто приходят поговорить, иногда будят меня посреди ночи. Это неудобно. Мне спокойнее, если кровать придвинута к двери, так я лучше сплю. – Я подтолкнула Эллиотта к окну. – Ладно, я тебе рассказала, а теперь иди на вечеринку.
– Кэтрин, не пойду я ни на какую дурацкую вечеринку. Я остаюсь здесь и буду тебя охранять.
– Ты не можешь находиться здесь. Кроме того, я так живу уже два года и пока что справляюсь. Пусть теперь ты все знаешь, но это не значит, что все изменится. Я не хочу, чтобы мы оба что-то пропускали и чего-то лишались из-за этого места, так что иди.
– Кэтрин…
– Иди, Эллиотт. Иди, или у нас с тобой ничего не получится. Я не смогу мучиться чувством вины еще и из-за этого.
Эллиотт спал с лица, повернулся к окну, вылез наружу и снова опустил раму. Потом прижал к стеклу кулак и поднял вверх указательный палец и мизинец, показывая знак любви. Я сделала то же самое и проговорила одними губами: «С днем рождения».
Когда Эллиотт спустился на землю, я открыла нижний ящик комода и достала любимую футболку отца, украшенную логотипом Оклахомского университета. Футболка истончилась и прохудилась в нескольких местах, но, лишь обнимая ее, я могла представить, что папа рядом. Я всегда сидела с ней в обнимку, если меня что-то сильно пугало. Прижимая к себе футболку, я легла на кровать. Футболка уже давно не пахла папой, но я постаралась представить, что он сидит рядом, в изножье кровати, ждет, когда я засну. Он всегда так делал, когда я была маленькой. Я долго лежала без сна, а когда наконец задремала, меня оберегал не папа, а Эллиотт.
Глава двадцать третья
Эллиотт
Я застегнул куртку и сунул руки в карманы. Пламя костра поднималось над землей выше моей головы, и все же ледяной дождь не давал огню прогнать холод. К тому времени как мы с Сэмом приехали, все, кроме футболистов, уже напились, но и они усиленно прикладывались к бутылке с текилой.
Спасаясь от порывов ледяного ветра, я опустил голову и уткнулся подбородком в шерстяной ворот куртки. Сэм подпрыгивал на месте и размахивал руками, чтобы согреться.
– Пойду, попрошу Скотти нам налить. Он купил бутылку виски. Хочешь?
Я нахмурился.
– Это плохая идея. Я собираюсь вернуться в дом Кэтрин.
Сэм вытаращил глаза.
– Ты хочешь зайти внутрь?
– Я уже заходил к ней сегодня.
– И что по этому поводу думает ее мамаша? Мне казалось, она никого не впускает – ни родственников, ни гостей.
Я пожал плечами, буравя взглядом землю.
– Я забрался по решетке и влез в окно. Кэтрин не позволила мне остаться, сразу выпроводила.
– Ух ты. Так вы с ней поговорили по душам?
Я сдвинул брови.
– Не совсем. Все оказалось примерно так, как ты и говорил. Кэтрин не хочет, чтобы из-за нее я пропускал веселье. Сама она ни разу не была на вечеринке. Очевидно, она считает вечеринки чем-то чудесным и удивительным.
Несколько старшеклассников стояли у костра и распевали какую-то песню, другие пили виски.
– Эллиотт, – сказала Татум, откидывая за спину намокшие волосы. – Не думала, что ты придешь.
– Я ненадолго, – ответил я, глядя на ребят у костра.
– Ты хотел выпить? Я подумала…
– Нет, спасибо. Мне нужно поговорить со Скотти, – заявил я и ушел, оставив Татум стоять рядом с Сэмом.
– Привет, – сказал я Скотти, хлопая его по плечу.
– А вот и именинник! – завопил тот. Литровая бутылка виски уже наполовину опустела. Скотти шатался, но весело скалился. – Хочешь глотнуть? Давайте выпьем! – он залпом осушил свой стакан.
– Нет уж, обойдусь, – ответил я.
Похоже, Скотти уже так разогрелся, что не чувствовал холода и стоял вдали от костра, а вот меня пробирала дрожь. Я попятился обратно к костру и натолкнулся на Круза Миллера – он держал за руку Минку.
– Смотри, куда прешь, Янгблад! – рявкнул Круз. Он был пьян, но не так сильно, как Скотти. Тот бросился между нами, словно боялся, что мы сейчас подеремся.
– Эй, эй, эй… Это же день рождения Эллиотта, – невнятно забормотал он. – Не цепляйся к нему в его же праздник.
– Где Кэтрин? – спросила Минка, самодовольно усмехаясь. – Неужели она не могла прийти? Ей что, нужно помыть туалеты или что-то в этом роде?
– Заткнись, Минка, – решительно сказал я.
– Чего ты сейчас вякнул? – вскинулся Круз. Он был ниже меня почти на фут, зато был звездой команды по рукопашному бою, мускулистый, почти без шеи.
– Эллиотт, – сказал Сэм, подходя к нам. – Какая-то проблема?
К Крузу подошло несколько борцов из его команды, Скотти разом протрезвел и замахал футболистам, чтобы тоже подтягивались.
– А ну-ка, повтори, ты, урод краснорожий! – потребовал Круз.
Я напрягся всем телом. Давненько меня не обзывали из-за моего происхождения, но болваны вроде Круза не способны придумать что-то более обидное.
Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. В памяти всплыл голос тети Ли: «Злость можно контролировать».
– Я не стану с тобой драться, Круз. Ты пьян.
Круз засмеялся.
– То есть ты оскорбляешь мою девушку, а драться со мной отказываешься? Может, ты и высоченный, зато медленный.
Сэм усмехнулся.
– Ты не был ни на одной нашей игре в этом году, да, Круз?
– И что с того? – фыркнул Круз. – Он теперь крутой перец? Он даже нормальную девушку себе найти не может, вот, подобрал эту уродку Кэтрин.
Борцы загоготали.
– Заткнись. Немедленно, – процедил я сквозь зубы.
– Ой, значит, тебе можно наезжать на мою девушку, а эта Кэтрин неприкосновенна?
– Кэтрин ничего вам не сделала. Она ничем вас не обидела, – сказал я, чувствуя, что вот-вот взорвусь.
Сэм хлопнул меня по плечу и потянул назад: я и не заметил, что подался вперед.
Минка подхватила Круза под руку.
– Ты не знаешь, что она сделала, но скоро поймешь. Кэтрин просто использует тебя.
Я состроил гримасу.
– Каким образом?
– Она со всеми так поступает.
– «Со всеми», – повторил я. – Минка, отец Кэтрин умер. Они с матерью начали новое дело, а ты чувствуешь себя оскорбленной? Хорошо, что ты больше ей не подруга, коль скоро речь зашла об эгоизме…
– Кэтрин очень подружилась с Мэдди, – сказал Сэм. – Может, она просто устала от твоего противного писклявого голоса. Я бы на ее месте не смог тебя вытерпеть ни дня.
Минка застыла с открытым ртом, а Круз бросился на Сэма. Тут-то все и случилось: я взорвался. Схватил Круза, повалил на землю и стал избивать. Где-то в стороне верещала Минка, орали футболисты и борцы, время от времени кто-то тянул меня за куртку, но все остальное слилось в одно размытое пятно. Я не чувствовал боль в костяшках пальцев, когда они врезались в физиономию Круза, зато слышал звук ударов.
Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов товарищи по команде оттащили меня от Круза. Он лежал на земле, и его лицо походило на свежую отбивную. Минка рыдала, борцы смотрели на меня, как на чудовище.
Футболисты хлопали меня по спине, словно я только что выиграл очередную игру.
– Нам пора, – проговорил Сэм.
Вид у него был оглушенный.
Скотти полез было ко мне с поздравлениями, но я шарахнулся от него и заорал:
– Отвали!
– Извини, старик… я просто…
Конец его фразы я не услышал, а может, он и не договорил. Сэм пошел вслед за мной к «Крайслеру». Мы одновременно сели в машину и синхронно захлопнули двери. Я вцепился в руль, только сейчас заметив, что сбил в кровь костяшки пальцев.
– Ну, ничего себе! Боже! Ты как, Эллиотт? – спросил Сэм.
Я дрожал, все еще пытаясь успокоиться.
– Просто… дай мне секунду.
Сэм кивнул и стал смотреть вдаль.
– Если хочешь, я могу сесть за руль.
Я покачал головой и повернул ключ в замке зажигания.
– Я тебя подвезу, а потом поеду к Кэтрин. Мне нужно ее увидеть.
Сэм нахмурился.
– Уверен, что хочешь показать ей свои руки? Ты можешь ее напугать.
Я вздохнул.
– Все равно в понедельник она услышит обо всем в школе, так уж лучше я сам ей расскажу.
Я нажал на газ и выехал с грязной стоянки. Хорошо, что мы приехали последними, а то я не смог бы выехать, заблокированный другими автомобилями.
Всю дорогу до дома Сэм почти не разговаривал, и за это я был ему благодарен. Голоса у меня в голове сделались такими громкими, что я просто не вынес бы еще одного источника шума. Я волновался о том, что скажет Кэтрин, и о том, что скажет тетя Ли. В считаные секунды все мои многолетние усилия сдерживать гнев пошли коту под хвост.
Сэм вылез из «Крайслера» и похлопал автомобиль по крыше.
– Спасибо, что выручил. Позвони мне завтра.
Я кивнул, потом развернул машину и поехал на Джунипер-стрит.
Когда я подъехал к дому, в окне Кэтрин все еще горел свет, и адреналин вновь закипел у меня в крови. Я не знал, поймет ли меня Кэтрин, рассердится или испугается. Я закрыл глаза и откинул голову на спинку сиденья. Кэтрин не рассердилась и не испугалась, увидев, как я луплю кулаком по стволу старого дуба, но это было давно. С тех пор ей через многое пришлось пройти. И все же я не мог промолчать, хотел обо всем рассказать ей сам.
Я прошел по улице, потом рысью побежал к участку Фентонов, с каждым шагом набирая скорость. Добежав до стены дома, я подпрыгнул, ухватился за решетку и полез вверх, чувствуя, как щепки впиваются мне в ладони.
Кэтрин лежала, свернувшись калачиком на кровати, и прижимала к груди какой-то серый предмет. Она спала со включенным светом. Меня окатило чувство вины, снова нахлынула злость. Я несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, потом постучал по стеклу пальцем.
Кэтрин вздрогнула, села и уставилась на меня. Я помахал ей рукой и вымученно улыбнулся, виня себя за то, что напугал ее.
Она обернулась, посмотрела на дверь, на цыпочках подошла к окну и подняла раму. Изо рта у нее вырвалось белое облачко пара, и я поскорее влез в окно и закрыл его за собой.
Кэтрин уже хмурилась – заметила мои окровавленные руки.
– Что случилось?
– Вот, сходил на вечеринку, – пояснил я.
– Что-то еще болит? – спросила она, нежно касаясь моих рук. – Давай промоем.
Кэтрин повела меня в свою ванную, включила чуть теплую воду и стала смывать с моих рук грязь и кровь. Присев на корточки, она достала из шкафчика бутылочку с перекисью водорода.
– Готов?
Я кивнул, и Кэтрин полила дезинфицирующей жидкостью мои ссадины. Я сквозь зубы втянул в себя воздух, глядя, как вода становится розовой и утекает в раковину. Кэтрин забинтовала мои руки и повела меня к кровати.
Мы осторожно сели рядом, кровать скрипнула.
Мы помолчали, прислушиваясь, не разбудили ли кого-нибудь.
– Рассказывай, – сказала Кэтрин.
– Круз Миллер.
– Ох.
В ее глазах блеснуло понимание.
– Думаю, ему хотелось с кем-то подраться. Минка наговорила гадостей, я велел ей заткнуться, а Круз бросился ее защищать.
– Из-за меня? – спросила она, горестно заламывая брови. – Это из-за меня.
– Ты не виновата, Кэтрин.
Я нахмурился. Так и знал, что она тут же примется винить себя.
– Ты даже не можешь веселиться на вечеринке… в твой день рождения… потому что полез в драку, защищая меня.
– И сделаю это снова, если придется.
– Ты не должен был этого делать.
Кэтрин встала и принялась расхаживать взад-вперед, подол ее длинной ночной рубашки развевался. Наконец она остановилась и повернулась ко мне, в ее глазах сверкала решимость.
– Не говори этого. Не смей говорить это сейчас, – сказал я. – Можешь ругаться, но не говори этого.
В глазах Кэтрин заблестели слезы.
– Я тебе не подхожу. Несправедливо, что тебе приходится все это терпеть. Ты блестящий квотербек. Все любили бы тебя, если бы не я.
– Мне важна только твоя любовь, – я помолчал. – Кэтрин? – я потер затылок. – В понедельник в школе ты обязательно услышишь, что сегодня я себя не контролировал. И, по правде говоря, так и есть. Я плохо помню, как все было. Круз в ужасном состоянии.
– О чем ты?
– Когда я уходил, все смотрели на меня со страхом, даже Сэм.
Несколько секунд Кэтрин молча взирала на меня.
Читать бесплатно другие книги:
