Хроники лечебницы Киз Дэниел

Глава сорок пятая

Кент, Огайо

Алексий стал хлопать вместе со всеми, когда самолет коснулся посадочной полосы международного аэропорта Колумбуса. Ни на таможенном, ни на миграционном досмотре проблем не возникло.

Он заглянул в службу аренды автомобилей. Поскольку он не представлял размера груза, он выбрал серый фургон и взял справочник туриста по Огайо.

Может, сперва разыскать Рэйвен? Нет. Лучше не рисковать сделкой с оружием. С Рэйвен он разберется на обратном пути.

Следуя карте, он направился к северу от Кента. Опускались сумерки, когда он приехал к тому месту, где Национальная гвардия Огайо стреляла по студентам Кентского университета, протестовавшим против Вьетнамской войны. За три года до бойни студентов в афинском Политехе.

Он миновал Тэйлор-холл, следуя указателям, и заехал на парковку Прентис-холла, где были убиты четверо студентов. Фатима говорила, в роще вблизи Даффодил-хилла должен быть небольшой мемориал.

Когда солнце зашло, он увидел, как несколько студентов подошли к четырем участкам, отмеченным столбиками с подсветкой. На каждом из них они оставили трепещущие свечи и цветы. За ними наблюдала худощавая девушка с вытянутым лицом, в платке и с большим рюкзаком, поверх которого был свернут спальный мешок.

– Что это за светящиеся столбики? – спросил он ее.

– Они отмечают памятные плиты, где упали замертво эти четверо.

– А зачем эти камни на столбиках?

– Чтобы было видно, что люди помнят и приходят.

Он подумал о камнях, которые древние греки клали на перекрестках, чтобы почтить Гермеса.

– Не подскажете, как пройти к Даффодил-хилл?

Она указала на север.

– Я сама туда иду. Я подожду, пока вы освободитесь, и покажу.

Несколько свечей в стаканах задул ветер. Алексий подошел к каждой из них на четырех участках и зажег своей зажигалкой. Затем он взял стакан, залитый воском, без огня, и перевернул его. Девушка смотрела на него во все глаза.

– Иди за мной.

Они поднялись на холм. В слабом свете свечей он рассмотрел маленький монумент рядом с гранитными плитами. Четыре имени: Эллисон Краузе, Джеффри Миллер, Сандра Шоер, Билл Шрёдер. Он подобрал четыре камня и положил по одному на каждый мемориал.

– Ты внимательный человек, – сказала она. – И у тебя такие жемчужно-белые зубы.

Он посмотрел на нее. Такая хрупкая. Такая юная.

– Мне говорили, зубы у меня как у дракона.

Стало накрапывать. Она подошла с ним к дубу и спросила:

– У тебя что-то есть для меня?

Он передал ей портфель. Она открыла его и пересчитала пачки денег. Затем сняла рюкзак, расстегнула молнию и передала ему упаковку, завернутую в крафтовую бумагу.

– На посылке указано «Зубной порошок», но она тяжелая. Рада, что с этим все, – и она принялась разворачивать спальный мешок. – Надо немного поспать.

– Прямо здесь? Но ведь дождь.

Она вытерла влажное лицо.

– Выбирать не приходится. Я так делаю всегда, когда к соседке приходит парень.

Ему стало жаль ее.

– Ты не подумай, что я намекаю на что-то, но я буду спать на заднем сиденье фургона. На переднем для тебя достаточно места. Ничего такого.

Она затянула платок потуже.

– Точно ничего такого?

– Абсолютно. Я так измотан, что отключусь, как только лягу.

– Окей, – сказала она, подбирая рюкзак и спальный мешок. – Я хорошо разбираюсь в людях. Вижу, ты хороший человек, преданный делу народа.

– Как тебя зовут?

– Нахид.

– Я Гарольд. Нахид – красивое имя.

– Персидское.

– Твоя семья здесь, в Огайо?

– Дед с бабкой.

– А родители?

– Моя мать – воин ислама. Когда я была маленькой, от нее потребовали развестись с моим отцом и отправить меня жить сюда, к его родителям. Мы общаемся по электронной почте. Она велела мне отдать тебе упаковку в обмен на деньги.

Они прошли по влажной траве назад к фургону.

– Охрана не позволит нам остаться на ночь на парковке Прентис-холла, – сказала она, садясь на пассажирское место, – но примерно в миле отсюда есть стоянка у дороги.

Он ехал медленно по мокрой от дождя дороге.

– Надо постараться не заснуть за рулем.

Она указала на стоянку. Он заехал и встал у туалетов.

– Очень жаль, что не могу угостить тебя ужином.

Она открыла рюкзак и достала пластиковый пакет.

– Если не против поужинать половиной бутера с арахисовым маслом и джемом, угощайся.

Он рассмеялся. Она была милой. Он был рад, что не хотел воспользоваться ситуацией.

– Нахид, стели свое одеяло на переднее сиденье. Мой спальный мешок на заднем.

Он подошел к задним дверцам фургона и осторожно убрал упаковку в багажник. Затем развернул спальный мешок, положил рядом и приоткрыл окошко.

– Спокойной ночи, Нахид.

– Спокойной, Гарольд. Приятных снов и спасибо.

Он застегнул молнию спального мешка и долго ворочался, пока не заснул.

Ему снилась битва с врагом.

Проснитесь, спящие! Готовьтесь к атаке. Пусть зубы дракона выскочат из земли и уничтожат нашего врага.

Его разбудил первый утренний свет, сочившийся сквозь заднее окошко фургона. Выбравшись наружу, он увидел, что больше поблизости никого нет. Нахид улыбнулась ему, привязывая свернутый спальник к рюкзаку.

– Спасибо, что приютил меня, Гарольд, и был идеальным джентльменом.

– Ты хорошо спала?

– Так, урывками.

– Волновалась, что я попытаюсь воспользоваться ситуацией?

– О, не в этом дело, Гарольд. Тебе, наверное, снился кошмар. Ты кричал странные вещи во сне.

У него сжалось горло.

– Во сне? Что я говорил? То есть, что ты смогла разобрать?

– Ну, что-то типа «вы пожнете бурю». И про спящие ячейки в Чикаго и Вашингтоне, и Нью-Йорке. И типа зубы дракона. Это напомнило мне. У меня не в порядке десна. Если это не слишком дорого, я куплю у тебя немного зубного порошка.

Он уставился на нее. Как он мог быть таким дураком? Никаких концов. Никаких свидетелей.

– Я бы не подумал брать с тебя деньги, – сказал он. – Иди сюда, у меня все тут.

Она подошла к задним дверцам фургона. Он запихнул ее внутрь, залез сам и закрыл дверцы.

– Что ты делаешь, Гарольд? Ты же сказал, что не будешь…

Он обхватил ее за талию.

– Не насилуй меня! Я девственница.

Он схватил левой рукой ее за горло. Она вцепилась ногтями в его пальцы. Он обхватил ее голову правой рукой. Крутанул. Шея хрустнула, и она обмякла.

– Я тебя не изнасилую, – пробормотал он. – К сожалению.

Он выскочил наружу и закрыл задние дверцы. На стоянку заехала машина. Он сел за руль и выехал на дорогу.

Где сбросить тело? Он не знал этих мест. Сверился с картой. Несколько озер и рек. Из окна не заметно. Приближаясь к пруду, съехал с дороги. Вытащил из фургона труп и снял рюкзак. Вынул сверток с деньгами. Ни к чему топить пятьдесят тысяч долларов. Пустой рюкзак он нацепил обратно ей на плечи и тщательно повязал платок.

– Прости, Нахид, но в такие времена надо думать головой, прежде чем принимать помощь от незнакомцев. Зато на небесах ты будешь в числе семидесяти двух девственниц к услугам ваших исламских мучеников.

Он мягко спихнул ее под уклон в пруд. Это будет выглядеть как несчастный случай.

Он должен немедленно возвращаться в Колумбус. Если Нахид слышала, как он говорил во сне о ячейках в трех городах, Рэйвен тоже могла это слышать, когда они спали вместе.

Он посмотрел по карте, как выехать на магистраль I-77. Неподалеку был городок Рэйвенна – Рэйвен-на. А дальше на юг был поворот на город Рэйвенсвуд. Два города с ее именем. Это были знаки ему – она должна замолчать, пока ее не вернули назад, в Грецию, для допроса.

Он съехал с дороги и остановился на обочине. Открыв упаковку, он вынул алюминиевый дипломат с кодовым замком – все колесики стояли на нулях. Он осторожно открыл дипломат и увидел хлопковый сверток. Под несколькими слоями ткани лежали аккуратными рядами десятки тонких стеклянных ампул с белым порошком. Что странно, каждую ампулу опоясывал кожаный ремешок с шипами. Он поискал инструкции. Ничего. Он засунул пятьдесят тысяч долларов под подкладку и снова завернул дипломат. Ему придется сообразить, как должны действовать эти ампулы.

Ему было жаль, что он убил Нахид. Если бы он не разговаривал во сне, когда спал с Никки, возможно, ему бы не пришлось выполнять приказания Мирона. Чтобы найти ее, нужно узнать в телефонной книге Колумбуса адрес Марши Вудс.

Он надеялся, что после успешного выполнения операции они смогут скрыться вдвоем где-нибудь в Южной Америке. Пятьдесят тысяч долларов позволят им начать новую жизнь.

Все должно решить одно обстоятельство – слышала она или нет, как он говорил во сне.

Глава сорок шестая

Колумбус, Огайо

Доктор Мартин Кайл взглянул на молодую женщину, спавшую рядом с ним. Ее светлая головка покоилась на его плече. Ее рука лежала на его бедре.

Он напомнил себе, что они пребывали в настоящее время в отношениях врач – пациент. Он всегда пресекал эротические фантазии о своих студентках и пациентках. Не потому, что практиковал воздержание, а по этическим соображениям. Он сразу представлял в уме известное изречение, которое давно знал, но воочию увидел впервые только вчера, на портале храма Аполлона: «Познай самого себя». Как юнгианский аналитик, он придерживался этого принципа.

Через несколько минут соседка убрала голову с его плеча, повернувшись во сне в другую сторону. Такая невинная с виду. Такая лапочка. Он накрыл ее пледом. Глядя, как она спит, он не мог не думать о своей жене, о том, как она предала его…

Когда он только познакомился с Люси, она сказала, что они родственные души. Он считал ее своей анимой, своим женским началом, и хранил ей верность. Но оказалось, что она изменяла ему с его пациентами. Как с мужчинами, так и с женщинами. Его женушка, которую он боготворил, соблазняла этих людей.

Он не мог представить себе более темный архетип теневой Лилит. В тот вечер, когда он обвинил ее в неверности, она схватила кухонный нож и бросилась на него. Она полоснула его по груди, и он кинулся прочь. Его до сих пор преследовали воспоминания о том, как он лихорадочно хватает телефон и набирает 911, как воет сирена, как ему накладывают швы. Он мог бы получить развод, но его мучил стыд при мысли, что ему пришлось бы давать в суде показания о связях жены с его пациентами. Теперь же он представлял, как держит в объятиях Маршу Вудс.

Голос бортпроводника прервал его фантазии.

– Леди и джентльмены, займите свои места. Верните откидные столики и спинки кресел в исходное положение. Бортпроводникам приготовиться к снижению. Мы приземлимся в аэропорту Порт-Колумбус в течение примерно трех минут.

Доктор Кайл взглянул на соседку, все еще спавшую с приоткрытыми губами. Он представил, как целует ее, но тут же в уме всплыла клятва: не навреди.

Когда колеса коснулись посадочной полосы, он прошептал ей на ухо:

– Самолет приземлился.

Нет ответа. Он дважды повторил команду пробуждения. Она была так глубоко, что он не мог достичь ее? У него случалось такое с другими пациентами, но ему всегда удавалось вывести их из гипноза. Он нажал кнопку вызова бортпроводника.

– Чем могу помочь?

– Будьте добры, кресло-каталку. Мисс Вудс не может идти.

– Мы можем передать ее в медицинское учреждение.

– Я вызвался помочь ей, так что это я несу ответственность. Я позабочусь, чтобы она попала домой.

Когда все остальные пассажиры вышли, бортпроводник помог ему переместить ее в кресло-каталку.

Носильщик спросил:

– Есть у нее ручная кладь?

– Должно быть, только багаж. С собой у нее была только эта сумка.

На ленте он указал на свой чемодан, и носильщик снял его.

– Какой ее?

– Не знаю.

Они ждали, пока не разобрали все чемоданы.

– Может, закинули не на тот рейс, – сказал носильщик. – Когда найдется, ей доставят на дом.

На таможне служащий спросил его:

– Что у вас с собой?

– Портплед и аптечка. Я врач.

– А леди на каталке? Где ее багаж?

– Потерялся, наверное. У нее была только эта сумка.

– Откройте.

Служащий стал копаться в ее сумке, вынимая каждую вещь, тщательно осматривая и засовывая обратно.

– Окей, откройте ваш чемодан, док.

Служащий поворошил его рубашки и белье, затем пометил его сумку и дал знак проходить. На паспортном контроле он залез в ее сумку и достал паспорт и водительское удостоверение Марши Вудс. Служащий изучил их, взглянул на визы, поставил дату и вернул.

– Я подкачу ее к такси, – сказал носильщик, – а потом я должен вернуть каталку назад.

– У меня машина на парковке. Если подождете, пока подъеду, и поможете переместить ее в машину, будут хорошие чаевые.

– По рукам.

Он нашел свой белый «Лексус» и встал в очередь за такси. Носильщик помог усадить спящую на заднее сиденье. Получив двадцать долларов, он улыбнулся и отчалил.

– Окей, Марша Вудс. Доставим вас домой.

На водительском удостоверении был указан адрес в районе Бексли, где проживали несколько состоятельных клиентов доктора Кайла. Что ж, подумал он, если у тебя нет мужа или заботливой соседки, я уложу тебя в кроватку, подоткну одеяло и удалюсь восвояси.

Дорога до Бексли заняла двадцать пять минут, и он подъехал к нужному дому. Вышел привратник.

– Здесь нельзя парковаться.

– Я доктор Кайл из медицинской школы Уэйбриджского университета. Мисс Вудс нездоровится. Помогите мне отнести ее домой.

– Конечно, док.

Привратник открыл заднюю дверцу и заглянул внутрь. Но тут же выглянул обратно.

– Что это значит?

– Что вы хотите сказать?

– Что вы хотите провернуть?

– Я оказал медицинскую помощь мисс Вудс в самолете. Я просто хочу убедиться, что она попадет домой.

– Ну-ка, валите отсюда, пока я не вызвал 911.

– Не понимаю.

– Если вы решили грабануть кого-то, вы ошиблись адресом.

– Вы с ума сошли?

– Я-то нет, а вы – возможно, док! Я знаю мисс Вудс все четыре года, что она здесь живет.

– Так в чем проблема?

– Я не знаю, кто эта дамочка, но провалиться мне на месте, если это Марша Вудс.Глава сорок седьмая

Афины, Греция

Мобильник Дугана прозвонил три раза, прежде чем он принял вызов.

– Безопасный режим, – сказал абонент.

Дуган не узнал голоса, но вставил чип.

– Кто это?

– Я говорю с Дантистом?

– Кто спрашивает?

– Палаточник.

– Минутку, – он подозвал Тию, чтобы она все слышала. – Говорите. Что случилось?

– Вашу посылку переправили в Афины два дня назад через СТЗИГ. Она уже должна была прибыть.

– Два дня? Почему вы только сейчас сообщаете мне?

– У меня не было возможности связаться с вами раньше.

– Вы в порядке?

– Самолет СТЗИГ переправил меня на курдскую территорию, но до того, как я успел ее покинуть, разразился бой между Курдской демократической партией и Союзом патриотов Курдистана. В итоге меня схватил СПК Талабани.

– Не вижу особой проблемы, – сказал Дуган. – КДП и СПК наши союзники против Саддама.

– Но я был в униформе МЕК. Мне пришлось долго убеждать их, что я не из «Моджахедин-э халк», а из американской разведки.

– Вы рискуете.