Увечный бог. Том 2 Эриксон Стивен
– Вал был прав насчет тебя, – прошептал он, глядя в выпученные глаза Быстрого Бена на синеющем лице. – Ты сумасшедший, да еще и наслаждаешься этим!
Тощими руками Бен пытался разжать пальцы Калама. Убийца с ревом отшвырнул друга в сторону.
Маг упал на колени, кашляя и задыхаясь.
Трое солдат подбежали к ним, но Калам жестом их остановил.
– Возвращайтесь к своим. Я не буду его убивать, может, пну разок. Или пару раз. – Увидев выражение на лицах солдат, он хмыкнул. – Да-да, это Высший маг. И я о том же. А теперь, – голос его посуровел, – кыш отсюда!
Солдаты ретировались.
Калам подошел к Быстрому Бену, сверля его грозным взглядом.
– Вал всегда держал про запас шрапнель с твоей рожей. Говорил, если твой очередной план приведет его к гибели, то он разобьет ее тебе об затылок. Раньше мне казалось, что это перебор.
Оставив мага на четвереньках приходить в себя, Калам двинулся дальше.
Брат не мог этого спланировать. Чтобы все, чего он добивался, рассыпалось в прах? Он понимал важность равновесия, но также понимал, какое чудо – жизнь. Нет, он не мог такого замыслить.
Силкас Руин оглянулся на Туласа Остриженного, который стоял на краю обрыва. Бегство от смерти всегда принимает неожиданную форму.
– Стал бы он так поступать? – крикнул он.
Неживой воин повернул голову, слегка склонил ее набок.
– Мы были молоды. Все возможно.
– Тогда один из нас плакал бы над телом другого.
– Не исключено.
– А теперь… Тулас, похоже, нам придется сражаться бок о бок, только никто над нами плакать не будет.
– Мои Гончие на свободе, я чувствую. Вынюхивают чужаков, мечтают о погоне. Бродят по осколкам Куральд Эмурланна.
Силкас Руин молчал, не вполне понимая, к чему ведет друг.
Тулас Остриженный вздохнул – длинно и хрипло.
– Знаешь, в чем я больше всего завидую своим Гончим? Их жизнь проста. Они лишены… необходимости выбирать.
Силкас покивал и отвернулся.
– Перед нами как раз стоит непростой выбор, да?
– Элейнты впадут в безумие. Все их существо будет алкать смерти Корабас. Разве ты не чувствуешь того же порыва в своей крови, Силкас?
Чувствую.
– Грядущее – вопрос веры, – продолжал Тулас. – Боюсь, даже Аномандр не ожидал, что Старшие боги окажутся столь отчаянными и мстительными.
– Это-то меня и беспокоит, – признал Силкас Руин. – Однако нельзя считать, будто все они согласились участвовать в освобождении отатаралового дракона.
– А это важно?
– Не знаю.
Тулас Остриженный отошел от края.
– Будет ли кто-то из них горевать о гибели богов? Сомневаюсь. Как только их детей не станет, они смогут возродиться.
– Возродиться ради чего, Тулас?
– Ах да, при условии, что элейнты убьют Корабас. Это непременная часть их плана.
– Должны ли мы им подыграть? – спросил Силкас.
Тулас Остриженный замолчал. Его мертвое лицо ничего не выражало, а глаза были непроницаемы, будто закрытые двери.
– А есть ли у нас выбор, друг мой? Если Корабас выживет, этот мир погибнет, а за ним и прочие.
– Останется земля, лишенная магии. Однако жизнь не прекратится.
– Уверенности в этом нет. Мы много копались в тайнах волшебства, но по-прежнему знаем очень мало. Но мы видели, что происходит, когда сущее лишают жизненной силы.
Силкас Руин молча посмотрел на друга, затем присел и обратил взор на долину к югу.
– Может, я обманываю себя?
– В чем?
– Мой брат был хорошо знаком со Старшими богами, – задумчиво произнес Силкас, не подозревая, что говорит вслух. – Им часто приходилось сталкиваться друг с другом.
– Возможно, осознавая исходящую от них угрозу, он и решил освободить Драконуса.
– Чтобы он сделал… что?
– Понятия не имею, но от одной мысли меня переполняет ужас. Мы с тобой прекрасно знаем, что бывает, когда в Драконусе пробуждается истинный гнев. Его решение часто оказывается куда страшнее проблемы. Бездна свидетельница, мой друг, мы сами это видели. Однако раз ты спросил, я подумаю. Итак, Драконус на свободе. Кто в силах ему противостоять? Не знаю. Твой брат погиб. Все так изменилось. Что в первую очередь сделает Драконус?.. Разыщет и убьет тех, кто освободил Корабас. К возмездию он всегда относился серьезно.
Все это время Силкас Руин кивал.
– А что потом?
Неживой воин пожал плечами.
– Убьет Корабас?
– И оставит мир на растерзание элейнтам?
– Ну, возможно, он будет наблюдать за битвой двух изначальных сил со стороны, пока не останется один победитель, ослабленный и разбитый, и добьет его стремительным, выверенным ударом. Твой брат вполне мог потребовать этого от Драконуса в обмен на свободу.
Силкас Руин закрыл лицо руками и покачал головой.
– Нет, брат ничего никогда не требовал. Он мог только давать.
– К чему ты клонишь, друг? – спросил Тулас Остриженный.
– Освобождение Корабас имеет более глубокий смысл, чем нам кажется, и служит некой далеко идущей цели, нам пока не известной. Отатараловый дракон здесь, потому что так нужно.
– Силкас, ты живой, а мои ощущения притуплены смертью. Сколько элейнтов пришли в этот мир?
Белокожий тисте анди отнял руки от лица.
– Все.
Тулас Остриженный отшатнулся и попятился, словно инстинкты внутри него кричали: беги, спасайся! Куда? Куда угодно! Наконец он совладал с собой.
– У Корабас нет шансов.
– Ни единого.
– Элейнты завоюют этот мир, и никто их не остановит. Друг мой, мы стали бесполезны. Ни цели, ни… смысла. Но я не стану покоряться Т’иам!
Гнев в голосе Туласа заставил Силкаса воспрянуть духом.
– Как и я.
– Что же нам делать?
– Надеяться.
– В смысле?
– Ты говоришь, что чувствуешь Гончих Тени…
– Где-то далеко…
– И ты упоминал, что у них новый хозяин – узурпатор Куральд Эмурланна…
– …у которого нет подчиненных.
– Пока нет. Идет игра, о которой нам ничего не известно. Ты сказал, что Гончие на свободе. Возникает закономерный вопрос: зачем? Какую роль во всем этом играет Тень?
Тулас Остриженный пожал плечами.
Силкас Руин достал Хустов меч.
– Вот этот клинок я получил из рук узурпатора. Видишь вязь? Она изображает драконов, но также самопожертвование моего брата и возвращение Матери Тьмы.
– А теперь еще и Драконуса. Силкас, твой брат просто не мог…
– Или все же мог, Тулас? Мы, дети, несем такую же ответственность за то, что произошло с Матерью Тьмой и ее консортом, как и все. Даже Оссерк. Друг мой, они что-то задумали. Аномандр, Престол Тени, а с ними Худ и наверняка другие боги, про которых мы никогда не узнаем.
– Драконус ни за что не вернется к Матери Тьме. Ты правда веришь, будто эти раны возможно исцелить?
– Тулас, элейнтов необходимо остановить и прогнать. Они – дети Хаоса, а кто всю жизнь с ним боролся? Что такое Драгнипур, если не попытка убитого горем мужчины спасти женщину, которую он потерял? Попытка не удалась – Бездна свидетель, – но зато Драконус свободен, цепи больше не держат его. Ты не понял? Мой брат заставил Матерь Тьму вновь вернуться к своим детям. Думаешь, на этом он остановится? Тулас! Драконуса тоже освободил мой брат.
– Думал, что заставит их забыть про старые раны? Вот это самоуверенность!
– Никого он не заставлял, Тулас. Он лишь открыл дверь, и теперь возможно… что угодно.
– А Драконус это понимает?
Вот в чем вопрос…
– Когда он убьет Старших богов, которые, по его мнению, заслуживают смерти, он остановится и спросит себя: что дальше? И тогда, возможно, в полной мере осознает смысл дара, преподнесенного ему Аномандром.
– Друг, если бы я в самом деле мог дышать, у меня бы перехватило дух… Откуда в тебе такая уверенность?
Силкас Руин поднял меч, рассматривая его.
– Кажется, я понял, кто засел в самом центре безумной паутины. Тулас, что станет с Хустовым мечом, когда я обращусь?
– Он сольется с твоей плотью и костями. Ты и сам прекрасно знаешь, Силкас.
– Это же меч – убийца драконов.
– Думаешь, узурпатор пытался тебе что-то таким образом сказать?
– Я начинаю подозревать, что подарком был не меч, а смысл этого меча. – Силкас убрал клинок в ножны. – Что ж, друг, настало время последней битвы. Мы вступаем в войну!
Тулас Остриженный исторг из гортани очередной хриплый звук – теперь это был смех.
– Какая сладкая ирония, мой дражайший брат по оружию. Что ж, пойдем убивать драконов. – Он помолчал, глядя на Силкаса. – Интересно… Корабас скажет нам спасибо?
– А сам-то как считаешь?
– Нет, навряд ли. Да и за что? Мы ведь все равно проиграем.
– Хмм… – протянул Силкас. – Ты дал мне повод задуматься. Все-таки никогда прежде ей не приходилось терпеть поражение не в одиночку.
– Друг мой, – помолчав, произнес Тулас, – наша смерть станет для нее подарком.
– Тулас, двое Древних могут создать Бурю?
– Нужно будет попробовать.
Аномандр, скоро мы с тобой увидимся. С тобой и Андаристом.
– Раз нам так и так помирать, Силкас, может, расскажешь, что произошло с Престолом Тени?
Силкас Руин улыбнулся и покачал головой.
– Пусть Престол сам тебе как-нибудь расскажет, если захочет.
– Престолы разговаривать не умеют.
– Это правда. И к счастью, надо сказать.
– Славно, что мы погибнем бок о бок, – пророкотал Тулас Остриженный. – Иначе мне пришлось бы тебя убить.
Они разошлись подальше друг от друга и обратились.
И в пустое небо взмыли два Древних дракона – живой и мертвый.
Олар Этил сидела в траве, словно заяц, укрывающийся от ястреба. Торант еще немного посмотрел на нее, с трудом пряча мрачное удовлетворение, затем оглянулся на детей. Те по-прежнему спали – видать, ведьма что-то с ними сделала. Перевалило за полдень, а с рассвета они так почти и не продвинулись. Заклинательница костей что-то бормотала себе под нос.
– Их слишком много – прятаться негде. Теперь я знаю, что они задумали. Не получится. Я сама хотела это совершить – и совершу! В небе много Древних, но я древнейшая. Я прогоню их обратно… но после того, как Корабас умрет. Они не должны преуспеть!
Торант подошел к лошади, осмотрел колчан с грубо выделанными стрелами, пристегнутый возле лука.
– Чего мы ждем? – спросил он у Олар Этил.
Она подняла мертвое лицо.
– Я не собираюсь участвовать в этой драке.
Торант огляделся, но равнина вокруг была пуста.
– В какой драке?
– Твои дни сочтены, щенок. Скоро надобность в тебе отпадет. У меня есть дары, и он меня простит. Вот увидишь, он меня простит.
– Как я это увижу, если мои дни сочтены?
Олар Этил поднялась и стала топтать траву. Две ящерки-скелета выскочили из зарослей, уворачиваясь от ее ног. Клацая челюстями, они юркнули мимо Торанта и прочь по склону.
– Вот и все, ушли, – прошелестела Олар Этил, провожая ящерок взглядом. – Хорошо. Никогда им не доверяла. – Проковыляв к обрыву, она крикнула им вслед: – Бегите! Найдите великую Бурю Т’иам! Если это вам поможет, ха!
Резко развернувшись, заклинательница костей ткнула крючковатым пальцем в Торанта.
– Я слежу за тобой, щенок!
Он вздохнул.
– Все идет не так, как ты хотела?
– Эстранн – дурак! Как и те Старшие, что к нему прислушались! Его безумие их всех погубит! Ну и славно! Главное, чтобы меня оставили в покое.
– Карга, ты сошла с ума.
– Буди их! – рявкнула Олар Этил. – Нам нужно идти на юг, и поскорее!
– Я чувствую в воздухе запах моря, – сказал Торант, глядя на восток.
– Конечно, дурень. Давай, поднимай детей. Пора!
Ты теряешь контроль, ведьма, и сама это знаешь. Ты думала, что исполнения твоего плана будет достаточно и все решится, а теперь узнала, что нет. Надеюсь, я проживу еще немного и успею постоять над твоим трупом.
– Следи за своими мыслями, щенок.
Ты слышишь только то, что я позволяю тебе услышать.
Олар Этил сурово посмотрела на него. Торант отвернулся и пошел будить детей.
Телораст гарцевала вокруг Кердлы.
– Мы будем здесь в безопасности? Цепи нашего проклятия разорваны Бурей! Так?
– Да, Телораст, как и планировалось с самого начала. Не будь ты такой тупой, сама бы давно догадалась.
– Это все жрец Червя, тот умный пьяница – гораздо, гораздо лучше, чем Не-Апсалар! Он все нам рассказал, поэтому мне не нужно ни о чем догадываться, Кердла, ведь из нас двоих я самая умная.
– Единственный твой умный поступок – обманом сдружиться со мной.
– Подруга, любовница, сестра, вторая половинка – какая разница? Все подходит. Вот что значит жить жизнью, полной тайн и приключений! А… У меня, что, отваливается нога? Кердла, выручай! Моя нога!
– Да нормально с ней все, просто разболталась. Ничего, еще недолго. Скоро у нас будут тела под стать нашему эго – аж до мурашек! Я даже чую, что у нас будет престол. А ты чуешь, Телораст?
Та вдруг замерла.
– Погоди, Кердла! Погоди! Эта Буря поглотит нас!
– И пускай, зато мы будем свободны. А Буря рано или поздно рассеется. Так всегда бывает.
– Скорее разорвется в клочья, – прошипела Телораст. – Надо быть осторожнее, Кердла.
– Конечно же, мы будем осторожны. Мы ведь коварны.
– И хитры.
– Именно поэтому такие твари, как мы, никогда не проигрывают. Мы полны талантов, аж через край плещется!
– Главное, чтобы у меня не отвалилась нога.
– Если что, я тебя понесу.
– Правда?
– Ну, поволоку.
– Это так мило, Кердла.
– Все потому, Телораст, что мы любим друг друга. Из любви я отволоку тебя куда угодно. Мы любим себя, а потому нам положено два престола – как минимум два! Мы их заслуживаем, и мы их получим, даже если ради этого придется убить десять тысяч детишек.
– Мы будем убивать детишек?
– А почему нет?
Они снова зашуршали в высокой траве.
– Я почти вижу их, Телораст! Орава детишек между нами и престолами. Пускай гремят своими костяными погремушками сколько хотят. Мы разгрызем их, как сыр!
– А с ними котят, щенят и мышат!
– Кердла, прекрати, из-за тебя в животе урчит! И побереги дыхание, оно нам понадобится, когда будем убивать Корабас.
– Дыханием мы Корабас не убьем. Она ведь из отатарала, не забыла? Так что придется потрудиться: рвать ее на части, пока ничего не останется!
– Будет здорово. Правда, Кердла?
– Лучше некуда, Телораст. Почти как поедать детишек!
– Долго еще? Мы уже близко? Клянусь, у меня сейчас ноги отвалятся.
– Хм… Наверное, нам стоит обратиться. Ненадолго. Чуть-чуть пролетим, потом спустимся и побежим, потом снова обратимся… Что скажешь?
– Скажу, что ты почти так же умна, как и я.
– А ты почти так же умна, как и я. Каждая из нас почти так же умна, как другая! Это ли не прекрасно?
Паран остановил лошадь и ссадил мальчика. Приказав всем остаться, он махнул Матоку, и они вдвоем поехали к подножию перевала. Старые горы слегка просели, образуя неровный склон. На нем хорошо было видно окопы, валы и редуты.
На каждой линии обороны суетились защитники.
– Нас заметили, – сказал Маток.
В пятистах шагах от начала склона Паран остановился, изучая обстановку. Мощеная дорога вела на самый верх. Земляные укрепления с частоколом полукругом обнимали ее. Прорываться здесь – значит попасть в смертельный капкан. А по сторонам от дороги все было в сплошных валунах и ямах.
– У меня была жена, – проговорил Маток. – Точно такая же.
– То есть?
– Чем ближе узнавал, тем уродливее она выглядела. Вот почему опасно напиваться при полной луне. Наутро ты воочию видишь ужас своих поступков и вынужден с ними жить.
Оборонительные сооружения образовывали два яруса, и над ближайшим реяли знамена Коланса.
– Ауксилии Покаянных, – произнес Паран. – Чтобы добраться до армии Волков, нужно пройти через них. Неожиданное усложнение.
– Однако я любил ту женщину пуще жизни – она оказалась лучшей из всех моих жен.
– Что с ней стало?
– Получила наследство и ушла к другому, покрасивее. Просто тем утром она ощутила тот же ужас, что и я, и чем ближе узнавала меня…
– Похоже, Маток, драки нам не избежать.
– Эти слова меня радуют.
– Нам нужно разбить Покаянных и обратить их в бегство, а после уже разобраться с наемниками. – Он подобрал поводья. – Думаю, этого будет достаточно, чтобы убедить их сдаться.
– Наверху наверняка есть кто-то из Чистых. Дополнительное развлечение Каламу и Высшему магу.
– Ночью подойдет остаток Войска. Маток, твоим воинам придется спешиться, иначе от них будет мало проку.
Вождь пожал плечами.
– Как думаешь, Первый Кулак, почему налетчики ездят верхом? Так быстрее всего уносить ноги.
– Вы больше не налетчики, Маток.
– Если нужно, мы можем выступить застрельщиками, только нам эта роль не по душе. Зато дорога здесь широкая, как раз для прохода армии. Очистите фланги, и мы промчимся до самого верха.
– Прямо в пасть наемникам? Да еще и вверх по склону? Нет, на такую жертву я не пойду. Прости, но как бы вы ни жаждали крови, я вынужден вас придержать.
Вождь скривился, потом повел плечами.
– Да, мы жаждем крови, но меньше всего – своей.
– Это хорошо, – буркнул Паран. – В общем, держи свою ораву в узде.
Маток задумчиво посмотрел на него.
– Первый Кулак, я всякого наслушался о малазанской армии. Мне доводилось уходить от боя с ней и потом неделями скрываться от погони. Но это… – Он указал подбородком на перевал. – Даже Покаянные на вид способны не только остановить нас, но и здорово потрепать.
– Это ты к чему?
– Я боюсь за Войско, вот и все.
Паран кивнул.
– Как рассветет, Маток, займи со своими воинами позицию с хорошим обзором. Тогда и увидишь, на что способна малазанская армия.
Спустя два поворота часов после захода солнца Войско достигло подножия перевала и разбило лагерь неподалеку. Под зеленоватым свечением Нефритовых путников солдаты разошлись по бивакам. Вылазок со стороны противника не ожидалось, но небольшую заставу все-таки соорудили. Наскоро поужинав, разошлись отдыхать. Многие спали, но некоторые ухаживали за оружием, доспехами, кожаным обвесом, щитами и сапогами. Паран в сопровождении Риты Буд ходил по лагерю, переговариваясь с теми, кому отчего-то – от излишнего возбуждения или страха – не спалось.
Он никогда не стремился командовать армией. И занимать место Дуджека Однорукого тоже не хотел. Паран часто его вспоминал и старался заимствовать самое лучшее. Нередко ему казалось, что, будь вместо него кто-то еще, Войску повезло бы больше, но, видно, такова командирская доля.
Когда они с Ритой Буд наконец добрались до штабной палатки, внутри уже ждали Калам и Быстрый Бен. До рассвета оставалось два поворота часов.