Хроники Вергилии. Владыки Севера Ятаганов Виктор

Глава 43

Дух соперничества

Во всякой правде есть капелька лжи, но не во всякой лжи есть правда.

Мы с Даларом схватили Шактара за плечи, и вся наша цепочка в едином порыве шарахнулась назад.

— Бросьте его, или все станете Проклятыми! — рявкнула макромантесса, но я зарычал и еще крепче вцепился в плечи Шактара.

— Брось его! — испуганно залепетала Светлика, изо всех сил дергая приковывавшую ее к нам черную веревку, словно это могло помочь ей освободиться и убежать от страшного заклятия.

— Эрик! Далар! Став Проклятыми, вы ему ничем не поможете! — взволнованно воскликнула Дидра.

Макромантесса вновь повела посохом. Черная веревка, подобно живой змее, соскользнула с рук Шактара и съежилась, принудив нас с Даларом шагнуть друг к другу. Подчиняясь тянущим нас прочь Дидре со Светликой, мы с Элем и Даларом отступили от лежащего на земле Шактара.

Орка окутал багровый туман. Когда он отступил и вновь втянулся в глазницы рогатого черепа, Шактар медленно, с усилием поднялся на ноги. Его глаза заливало алое пламя.

— Но ведь Проклятые чувствуют все, что с ними происходит!.. — с ужасом прошептала Светлика, не отрывая от Шактара испуганно расширившихся глаз.

— Все верно, — кивнула Мисерикордия. — Но заклятие принудит его идти, невзирая на боль… Превратить бы вас всех в Проклятых, но… князю Нихиллусу это может не понравиться. Он любит видеть страх в глазах своих жертв, когда сдирает с них кожу живьем!..

Макромантесса истерически расхохоталась, но почти сразу же оборвала смех и вновь нахмурилась.

— Идемте.

И мы молча продолжили путь по выжженной равнине. Вокруг нас на некотором отдалении продолжали следовать безглазые орсы. Они периодически опускались на четыре конечности и наклоняли головы к земле, словно внюхивались в покрытую толстым слоем пепла землю.

Сгоревших деревьев становилось все меньше, а пепла под ногами все больше. Каждый шаг поднимал в воздух облачко серой пыли, и вскоре мы покрылись ею с ног до головы. Нос невыносимо чесался, глаза слезились, я то и дело чихал и кашлял, вызывая на губах Мисерикордии довольную улыбку.

— Почему не рассказала нам, что ты — господара? — не выдержав, негромко спросил я, скосив глаза на шагавшую в конце нашей цепочки Ирато.

— Не знала, можно ли вам доверять, — понуро пожала плечами некромагиня. — Одно дело знать, что я мятежница, другое — что сама господара. У вас могло появиться искушение продать меня Урусалару…

Светлика возмущенно фыркнула, но ее перебил Далар.

— Почему не сражалась с орсами? — зло спросил орк и посмотрел на шагавшего чуть впереди и сбоку от нас Шактара.

Лицо Проклятого орка было непроницаемо, но я знал, что его терзает боль из-за вызванного аидом заражения. Я заскрежетал зубами, с бессильной ненавистью глядя в спину макромантессе. Добраться бы до ее горла!..

— Это бесполезно, — едва слышно ответила Далару Ирато. — Орсы были созданы, чтобы находить и убивать хуфу. Они знают, как с нами поступать. И… поверь, это гораздо хуже, чем изгнание в изнанку. — Некромагиня передернула плечами, и ее лицо исказил ужас.

Повисло молчание.

— Кто такой этот князь Нихиллус? — прервал затянувшееся молчание я.

— Хозяин Умбриса, — все тем же безжизненным голосом ответила Ирато. — Он был всегда. При Тенебарисе, при моем прадеде… При моем деде во время Великой войны, при моем отце в эпоху мира, при мне… Говорят, он — один из первых хуфу, ближайший сторонник Тенебариса, основатель великого рода Инхумманских. Впрочем, всю свою родню он убил… Наверное, Нихиллус — единственный, кто мог сравниться силой с самим Тенебарисом Темным. Но… в отличие от него власть Нихиллуса никогда не интересовала. Он давно уже перестал быть простым хуфу. Даже хуфу не могут обладать такой силой и… иметь такие взгляды на жизнь, как он.

— О чем ты? — Я невольно передернул плечами. Сам не знаю почему, но рассказ Ирато произвел на меня неприятно сильное впечатление.

— Некромаги получают свою силу, убивая других. Чем могущественней враг, тем больше силы. И Нихиллус в этом настоящий виртуоз. Он не убивает живых, он творит мертвых, одним взглядом, одним взмахом уруса, который он сделал из черепа своего сына. Впрочем, таких урусов у него немало — по одному на каждого убитого им члена семьи.

Я снова поежился и сглотнул вставший в горле комок.

— Мертвый город Умбрис, что в переводе с северного языка значит «тьма», — самое подходящее для него место.

— Так он… не на стороне Урусалара? — внезапно пришло в голову мне.

— Кто знает? — пожала плечами Ирато. — Он всегда на своей стороне… И между прочим, орсов создал именно он.

— Хм… — Если учесть, что, кроме черной гадости, залепившей нам рты и сковавшей руки, орсы пока никак свою силу не проявили, я не мог понять, что так пугает в них Ирато.

Спотыкаясь, падая от усталости и снова вставая, мы продолжали шагать до самой ночи.

— Привал, — недовольно буркнула макромантесса и села на ствол лежащего в пепле обгорелого дерева.

Мы со стонами облегчения повалились на землю.

— Не советую пытаться сбежать, орсам сон не нужен. — Мисерикордия указала на окруживших нас кольцом тварей.

Орсы стояли неподвижно, и их зашитые глаза были устремлены прямо на нас. Я снова поежился.

— Знаешь, как создают орсов? — перехватив мой взгляд, с не предвещающей ничего хорошего улыбкой спросила макромантесса.

Я промолчал. Но ответа ей и не требовалось.

— Сначала жертву подвешивают за крюк вверх ногами, а к ее рукам…

— Хватит, Мисерикордия! — с неожиданной силой приказала вдруг Ирато. — Я — твоя господара, и я приказываю тебе замолчать!

— Ты — ничто! И твой кузен Урусалар — ничто! Я служу лишь князю Нихиллусу!

Мисерикордия смерила Ирато гневным взглядом и скрылась за кольцом орсов.

— На что мы надеялись? — разорвал тишину печальный голос Светлики.

— О чем ты? — без особого интереса спросил я.

— На что мы наделись, когда отправились на Север?! Мы были обречены, как только ступили за Великие горы!

— Не отчаивайся, все будет хорошо, — уныло проговорил я, сам не веря в свои слова, и поглядел на неподвижно замершего неподалеку от одного из орсов Шактара. — Эль, ты помнишь, как был Проклятым?

Мой побратим кивнул.

— Это было ужасно. — Взгляд эльфа устремился в никуда. — Я ощущал все, что со мной происходило, но не мог ничего поделать. Если бы ты не снял заклинание… — И побратим обреченно покачал головой.

Я закусил губу. Если бы при мне было мое кольцо! Это я виноват в том, что мы здесь оказались. Если бы я просто дал Мисерикордии умереть! Зачем, ну зачем мне понадобилоь заключать с ней эту дурацкую Сделку?!

Мало-помалу усталость взяла свое, и я погрузился в зыбкий, наполненный кошмарами сон. С утра я проснулся разбитым и уставшим, ужасно болела голова.

Мисерикордия вновь погнала нас в путь.

— Мне впервые снились сны с тех пор, как Балар пообещал защитить меня от Окса… — ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво пробормотал я.

— Может быть, потому, что на тебе больше нет кольца? — предположил Эль.

Я лишь едва заметно пожал плечами. Голод, усталость и жажда отбивали всякое желание разговаривать.

Несколько дней спустя мы вышли на старую разбитую дорогу. Расколотые плиты едва виднелись за толстым слоем покрывавшего их пепла, и нам приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не упасть.

А около полудня следующего дня на горизонте справа от нас показалась большая группа людей. Мисерикордия приказала нам остановиться.

Мы с облегчением растянулись на земле. Вскоре стало видно, что группа состояла из нескольких десятков изможденных мужчин и женщин, скованных, как и мы, черной некромагической «лентой». Во главе группы в сопровождении двух орсов шел невысокий худой мужчина. Белые волосы странным образом контрастировали с серой, словно присыпанной пылью кожей, на которой ярко выделялись зеленые глаза. Мужчина был одет в стандартный черный приталенный балахон-халат некромагов, а в руках у него был зажат увенчанный глумом посох.

— Ои, Мисерикордия, куалис хабере![11] — с иронией протянул он, приблизившись к нам.

— Салвете, Омен, — откликнулась макромантесса. — Эго визум, туи идониус раптум?[12] — Она окинула взглядом измученных людей за спиной некроманта.

— Это обычные люди, лишь те двое — маги, — раздался за моей спиной негромкий голос Ирато.

Взгляд голубых глаз некромагини был устремлен на молодую изможденную женщину с растрепанными волосами в оборванном темно-синем платье и мужчину с голым, покрытым свежими рубцами торсом и в простых холщовых штанах.

— Господарэ!.. — дрожащим голосом прошептала женщина-некромагиня и рухнула на колени.

За нею один за другим последовали и остальные пленники Омена.

— Ректум![13] — гневно рявкнул им некромант и вновь повернулся к собеседнице. — Меи идониус, верум туи этиам миелиус. Ипсум господарэ! — в голосе Омена проскользнуло удивление, смешанное пополам с завистью. — Аликвис эго спектаре тантум де орсес! Маат Нихиллус эссе урум…[14] А это кто? — перейдя на южный язык, спросил некромант.

Его ищущий взгляд обратился к нам с друзьям.

— Так, южане, — безразлично откликнулась Мисерикордия.

У меня тут же созрел план. Макромантесса явно не просто так «забыла» упомянуть о частях Ключа. Возможно, она опасалась, что «коллега» решит их отобрать. Ведь за такой подарок хозяин вознаградит, не скупясь. И я как можно более громко сказал:

— Мы не простые южане! Или ты забыла, что отобрала у нас две части Ключа от Предела мира?

Эффект был — пальчики оближешь! Глаза Омена выпучились, челюсть отвисла. Плененные некромаги изумленно переглянулись.

— В самом деле? — глядя на Мисерикордию, вкрадчиво поинтересовался Омен, механически переходя на южный язык.

Мисерикордия недовольно цыкнула, и ее глаза злобно сощурились.

— Правда, но это не твоего ума дело, Омен! Или ты хочешь испытать на себе крепость моего кросса?

Мгновение некромаги сверлили друг руга ненавидящими взглядами, потом Омен усмехнулся и опустил глаза, признавая свое поражение.

— Нет, что ты, Мисерикордия. Добыча по праву твоя. Раз уж мы все равно встретились, предлагаю продолжить путь вместе…

Макромантесса смерила его подозрительным взглядом, потом нехотя кивнула. И мы зашагали по разбитой дороге дальше. Пленники Омена, ведомые идущими впереди некромагами, незаметно поравнялись с нами.

— Моя господара! — глядя на Ирато, с жаром прошептала женщина. — Мы думали, вы погибли!

— Боюсь, что этот день уже недалек, — печально улыбнулась наша спутница.

— Меня зовут Ирис. — Женщина бросила беглый взгляд на непринужденно о чем-то беседующих некромагов. — А это Табал, мой брат. Мы поможем вам сбежать.

— Нет! Ты же знаешь, что орсы делают с обладателями дара, — с ужасом прошептала Ирато.

Но Ирис лишь упрямо стиснула губы.

— Нас увели из Анса. Я следила за Оменом все эти дни, я знаю, в чем его слабость! Если удастся раздобыть его фест…

— Не надо, Ирис, — твердо повторила Ирато. — Это слишком опасно, я не хочу, чтобы вы рисковал собой из-за меня…

— Эй, вы там, заткнитесь! — недовольно окликнул нас Омен и дернул посохом, принуждая своих пленников отойти от нас.

— Анс — это город? — пару минут спустя негромко спросил я Ирато.

Некромагиня кивнула.

— Неужели слуги Нихиллуса нападают на своих собственных сограждан? — удивился я.

— С воцарением моего кузена Нихиллус делает все, что хочет, и Урусалар не в силах его остановить…

— Словно ты бы могла, девчонка… — недовольно пробормотал Далар.

— У законных наследников есть особая сила, она дает нам власть над всеми хуфу, — с достоинством откликнулась Ирато.

— То-то я смотрю, эта парочка так и рвется тебя слушать! — язвительно заметил орк.

— Во-первых, они не хуфу, а во-вторых, я не могу воззвать к этой силе без короны. — Плечи Ирато поникли.

Услышав очередной недовольный окрик Омена, мы погрузились в тревожное молчание.

На закате некромаги разбили лагерь. Согнав пленников в кучку, Мисерикордия приказала орсам окружить нас, и они с Оменом скрылись во тьме. Впрочем, очень скоро некромант вернулся.

— Я помню, как вы взошли на трон, моя господара, — с издевкой проговорил он, с любопытством разглядывая Ирато. — А теперь вы сидите в пыли у моих ног со связанными руками… — Некромант облизнул тонкие губы.

Ирато выпрямила спину и с презрением поглядела на Омена.

— Помоги мне, и я даю слово, что прощу тебе предательство! — высокомерно бросила она.

Некромант рассмеялся:

— Лучше уж я буду служить князю Нихиллусу, и уж он вознаградит меня по заслугам!

— Но не так, как Мисерикордию, — мгновенно вклинился в беседу я.

Глаза некроманта недовольно сузились, и я ощутил, что нахожусь на правильном пути. Семена соперничества нужно взрастить, чтобы они превратились в цветы ненависти, которые, при правильном уходе, созреют в плоды действия…

— Это не твое дело, южанин! — наконец презрительно процедил сквозь зубы некромант.

Я усмехнулся:

— Ошибаешься, мое. У нас на Юге есть выражение: «Враг моего врага — мой друг». Мисерикордия обманула меня, и я готов пойти на все, чтобы отомстить ей…

Я многозначительно замолчал, давая Омену поглубже заглотить приманку. И он заглотил!

— Продолжай, — бросив беглый взгляд в ту сторону, в которой скрылась Мисерикордия, нетерпеливо потребовал он.

— Ты же знаешь, что вы, северяне, не можете так просто коснуться частей Ключа…

— И что? Достаточно, чтобы их передал нам один из южан.

— В таком случае попроси Мисерикордию тебе их показать. И когда она не посмеет коснуться их, возвращайся сюда, и я расскажу тебе, что нужно делать…

Омен смерил меня подозрительным взглядом, но жажда наживы быстро победила, и он скрылся во тьме.

— Эрик, что ты задумал? — тут же набросилась на меня Светлика.

Но я лишь поднес к губам палец и многозначительно усмехнулся. Пару минут спустя Омен вернулся.

— Говори! — потребовал он.

У меня был только один шанс сделать все правильно. Или я уберу одним ударом обоих некромагов, или нам конец.

— Отдать часть Ключа может только ее хозяин, и только по своей воле. Хозяин одной я, а хозяин второй — тот Проклятый орк. — Я кивком головы указал на замершего неподалеку от цепочки орсов Шактара.

Омен попятился назад и снова скрылся во тьме.

— Зачем ты сказал ему это?! — напустилась на меня магиня.

Я пморщился:

— Светлика, уймись! Я знаю, что делаю…

— Но если ты отдашь ему части Ключа…

— Я не собираюсь ему ничего отдавать! — рявкнул я. — Вряд ли Омен настолько глуп, чтобы верить мне и самому хвататься за части Ключа!

— Ты думаешь, что он вырубит Мисерикордию и попытается проверить свои слова на ней? — ахнула Дидра, неожиданно догадавшись, что я имею в виду.

Я хищно улыбнулся и кивнул.

— Или так, или, если Омен глупее, чем я о нем подумал, он просто убьет Мисерикордию. Та часть Ключа, которую он получит от меня, не причинит ему вреда, а вторая… — И я многозначительно замолчал.

— В любом случае мы избавимся от обоих некромагов! — довольно захлопала связанными руками Дидра.

Я снова кивнул.

И словно в подтверждении моих слов, откуда-то из темноты донеслись крики на северном языке и шум борьбы. А потом все стихло. Мы, затаив дыхание, напряженно уставились во тьму. Кто же победил?..

Глава 44

Уловки его величества Случая

Жадность и зависть — плохие советчики.

— Эрик, это плохой план!.. — сдавленно зашептала мне на ухо Светлика. — Вспомни, как опасно заключать Сделку с некромагом!

— А я и не заключаю с ним Сделку, — усмехнулся я. — Я просто хочу сыграть на его жадности…

— А если победит Мисерикордия? Она же макромант! — с ужасом проскулила магиня.

— Ну… — Я запнулся. Об этой возможности я как-то не подумал.

Но ответить мне помешали раздавшиеся во мраке шаги. Орсы расступились, и перед нами предстал Омен.

Я облегченно перевел дух.

— Ты убил Мисерикордию? — нарочито безразлично поинтересовался я.

— А тебе бы этого хотелось, да, южанин? — Некромант усмехнулся и щелкнул пальцами.

Только тут я увидел тянувшуюся из глума на его фесте черную дымную «веревку». К нам подплыла по воздуху крепко-накрепко связанная по рукам и ногам макромантесса. Ее рот был аккуратно зашит, как у орсов, и на подбородок струилась кровь из дюжины крохотных ран от иглы.

Омен сорвал с ее пояса мешочек с заветными камнями и швырнул его мне. Я вытащил части Ключа, а мешочек с двумя подобранными в Алмазном лесу алмазами повесил обратно на пояс.

— Пусть она снимет заклинание с орка, — потребовал я.

— Сначала твоя часть Ключа! — как я и ожидал, категорично возразил Омен.

Я выдержал для приличия паузу и, дождавшись, когда некромант начнет нетерпеливо притопывать ногой, протянул ему альвийское кольцо.

— Некромант Омен! Я… — торжественно начал говорить я.

— Нет, не мне! Ей! — И Омен указал на испуганно замычавшую что-то Мисерикордию.

А я усмехнулся, вспомнив, что сказал ей, будто хозяином обеих частей является Шактар. Не обращая внимания на завывания макромантессы, я покорно исправился:

— Некромант Мисерикордия! Я передаю эту часть Ключа тебе! — Высокопарная формулировка должна была придать моим словам еще больше веса.

Омен по локоть высвободил руку Мисерикордии от дымных пут и силой разжал ей ладонь. Я вложил серебристое кольцо в пальцы макромантессы. Как и следовало ожидать, ничего плохого не произошло.

Мисерикордия облегченно обмякла в своих путах. Омен довольно оскалился и протянул руку, намереваясь сцапать заветную реликвию, но я поспешно воскликнул:

— Стой!

Некромант вздрогнул и отдернул пальцы, так и не коснувшись кольца.

— Что еще? — неприязненно осведомился он.

— Северяне могут быть лишь временными владельцами реликвии. Я передал ее Мисерикордии, но это не значит, что теперь ее можешь взять ты.

Не знаю, насколько справедливы были мои слова, но некромант купился.

— Так отдай ее мне! — нетерпеливо потребовал он.

— Не спеши, — угрюмо усмехнулся я. — Сначала выполни свою часть договора. Убей Мисерикордию!

Макромантесса взвыла от ужаса. Я смерил ее презрительным взглядом и с иронией бросил:

— Я же сказал, что отомщу тебе. Не стоило тебе избавляться от нашей Сделки.

Омен задумчиво сощурил глаза. На его лице отразилась борьба чувств: с одной стороны, ему не хотелось идти на поводу у южанина, с другой — ему не терпелось заполучить заветную реликвию.

— Ты же не хочешь, чтобы она рассказала обо всем князю Нихиллусу? — помог ему принять верное решение я.

— Ладно, — тряхнул головой Омен. — В конце концов, мне все равно пришлось бы избавиться от нее…

И он щелкнул пальцами. Ближайший орс пришел в движение. Ирато закрыла лицо ладонями и опустила голову.

Удерживавшее Мисерикордию заклятие рассеялось. Но не успело тело макромантессы коснуться земли, как ее схватил орс. Он повалил Мисерикордию на землю и разорвал на ней одежду. Мелькнуло обнаженное тело. Макромантесса завизжала от ужаса и попыталась вырваться, но орс положил ей на лоб ладонь, и макромантессу сковал паралич. Она могла лишь кричать.

— Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы некромаг не возродился? — задумчиво следя за ними взглядом, спросил меня Омен.

Я отрицательно качнул головой.

— Нужно выдрать ему внутренности, не повредив оболочку тела, а потом зашить особым заклинанием все отверстия и сжечь его некросом. Тогда некромаг навеки останется пленником собственного праха. Ужасно, не правда ли?.. А знаешь, кто первым обнаружил этот любопытный факт? Князь Нихиллус… Причем совершенно случайно. Видишь ли, он любит… экспериментировать.

И Омен угрожающе рассмеялся. Тем временем орс раздвинул Мисерикордии ноги, сложил пальцы лодочкой и…

Я отвернулся, не в силах смотреть на этот кровавый ужас. Но безумные крики Мисерикордии продолжали терзать мою душу. Я хотел зажать уши руками, но понял, что от ужаса и омерзения не могу даже пошевелиться.